Что такое фантастика?

Фантастика. А что такое фантастика? Нечто невероятное? Да. Но насколько невероятное и для кого?

Великий фантаст Уэллс считал план электрификации России абсолютно фантастичным, но тогда же Владимир Ильич Ленин, а с ним и миллионы советских людей верили в непреложную реальность этого плана.

Во времена, когда в небо поднимались первые, похожие на летающие этажерки самолеты, казалось совершенно невероятным, что когда-либо будут построены космические корабли. Но калужский учитель Циолковский, создавший проект космической ракеты, не видел в том ни грана фантастики. Он знал, что наука и человечество дойдут в своем развитии до освоения космоса.

Несомненной реальностью будущего считал проекты своих летательных аппаратов и Леонардо да Винчи. Кстати, построенный недавно американскими инженерами по рисункам Леонардо да Винчи планер отличается высокими летными качествами.

Конечно, не всегда прогнозы науки столь долгосрочны и не все ученые прозорливы, как Леонардо да Винчи или Циолковский, но все они, хотя и имеют дело с фактами и явлениями конкретной действительности, в той или иной степени фантасты.

Спросите любого исследователя, какие эксперименты он поставит через год или два, и вы убедитесь, что, оговорив несколько "если", он свою будущую, еще не существующую в действительности работу воспринимает как абсолютную реальность. Он верит, что так будет. И пусть потом не все получится, как предполагалось (что чаще всего и случается), но это своеобразное "смещение во времени" в мышлении исследователя - обязательное условие научного поиска.

А если говорить о науке нашего века, то даже когда такой "разрыв во времени" измеряется годами, а не десятилетиями, становится все труднее найти грань между научным предвидением, фантастикой и последними достижениями науки.

Впрочем, судите об этом сами.

...Был самый обычный будничный день. Настолько обычный, что возникший на лабораторной конференции спор между мной и моим старым другом и коллегой даже не вызвал удивления у остальных сотрудников. Всем было известно, что у нас есть закоренелые теоретические разногласия, и, кроме того, на этот раз, по мнению некоторых, мы залезли слишком глубоко. В общем ничем не примечательная ситуация, с которой можно встретиться в любой лаборатории любого научно-исследовательского института.

По окончании рабочего дня мы с Дмитрием Владимировичем остались в лаборатории вдвоем.

Мерно урчали и через каждые восемь-девять минут мигали лампами терморегуляторов термостаты, тихо булькала оставленная кем-то на ночь промывка препаратов, мягко гудела вентиляция в рентгеновской комнате. Мы продолжали спорить. И вот, когда академические рамки спора были отброшены и под угрозой оказались даже границы вежливости, Дмитрий Владимирович хлопнул ладонью по столу и сказал:

- Ну вот, хотя бы в принципе это нужно проверить в ближайшие недели! Иначе мы поссоримся по-настоящему. Давай-ка продумаем схему опытов.?

Дальнейшее мирное обсуждение будущих экспериментов приводит к грустному выводу: "Нет, пока сделать ничего нельзя. Вот если бы!.." Этих "если" много: тут "не потянет прибор", здесь "пока невозможно отделить одно от другого", там, "как ни крути, не хватит материала", и так далее и тому подобное.

Мы молча курили.

- А ведь лет этак через пятьдесят-семьдесят все это будет легко решить, - задумчиво говорит Дмитрий Владимирович.

- Мало того, дальше пойдут и даже производство наладят. Я даже представляю, как и где, - отзываюсь я.

- Там и твой "Кирлиан" работать будет?

- Да! И не только "Кирлиан".

- Вот тогда-то я тебе и докажу, что сегодня ты был не прав, - серьезно заключает Дмитрий Владимирович.

Так сместилось время. "Тогда" вошло в нашу лабораторию, как абсолютно несомненная реальность. И даже такой парадокс времени, что мы сами в этом "тогда" предстали помолодевшими, не вызвал у нас никакого удивления.