5. Актуализм

Актуализм не отрицает, что внезапные катастрофы случаются сейчас и случались на протяжении всей геологической истории. Но они никогда не принимали глобального характера, и их результаты несравнимы с результатами незаметно идущих сейчас процессов, действующих на протяжении миллионов лет. Теория актуализма утверждает, что известные или теоретически возможные процессы, идущие сейчас в атмосфере, гидросфере и литосфере, действовали и на протяжении всей геологической истории. Более того, она утверждает, что любое явление геологического прошлого - результат одного или нескольких таких процессов. Другими словами, эволюция Земли, ее развитие до современного состояния, обусловлены причинами, которые действуют и сегодня, и нет необходимости для их объяснения предполагать существование каких-то иных, ныне исчезнувших движущих сил.

Ясно, что принцип актуализма относится только к геологической истории Земли, т. е. к истории, которую мы читаем по горным породам. Более ранняя история Земли, когда наша планета была еще расплавленной или представляла собой уплотненное облако межзвездного вещества, не оставила следов в земных породах, и, следовательно, эту историю можно назвать догеологической. Поэтому критика идей шотландского геолога Джеймса Геттона (1726-1797) физиком Уильямом Томсоном (1824-1907), более известным как лорд Кельвин, основана на недоразумении. Геттон пишет, что, изучая по горным породам геологическую историю, он не мог найти "следов начала". Томсон возражал, что физика и астрономия свидетельствуют о том, что Земля существует не вечно, "начало" должно быть, и Геттон ошибся. Но Томсон говорил о догеологической истории Земли, а Геттон - о геологической, и критика Томсона направлена в пустоту.

Основу теории актуализма заложил Геттон, но лишь почти через полвека она стала общепринятой, заменив теорию катастроф. Этим мы обязаны в основном другому шотландцу, Чарлзу Ляйелю (1797-1875). Идеи Геттона противоречили не только главенствовавшей в то время теории нептунизма, развитой немецким геологом А. Вернером (1749-1817), но и теологии, учившей, что одна из прерогатив божественного провидения - возможность пренебрегать законами природы и свысока вмешиваться в земные дела [7].

Принцип актуализма стал общепринятым только под влиянием великого труда Ляйеля "Основы геологии, или попытка объяснить древние изменения поверхности Земли действующими и сейчас процессами" (1830-1833).

Как уже говорилось во втором разделе этой главы, актуализм подразумевает лишь единство причин, а не постоянство условий или неизменность результатов. Мы уже видели, что к неправильному пониманию данного принципа особенно легко прийти, если использовать термин "униформизм". Никто и не говорил, что процессы, идущие на Земле, не подвержены большим и малым количественным изменениям. Главные из них - это, например, перемены климата, ослабление и усиление процессов выветривания, изменение интенсивности движений коры, эрозии, переноса, осадкообразования, колебания вулканической активности и т. д. Но, повторяю, все это чисто количественные изменения.

Вот что еще важно: катастрофизм требует таких катастроф, которые человеку трудно даже вообразить. Влияние Чарлза Ляйеля на современную геологическую мысль состоит в основном в том, что он показал, как незначительные изменения, накапливающиеся достаточно долго, могут привести в конце концов к последствиям столь значительным, что их невольно относят на счет каких-то гигантских катастроф. Извержение вулкана, землетрясение или цунами производит на людей огромное впечатление, особенно если такое событие случается в густонаселенном районе. Убедительный пример: местное наводнение, разлив двух крупных рек, Тигра и Евфрата, запомнилось на тысячи лет и вошло в священное писание под именем всемирного потопа.

Но и самые крупные, с человеческой точки зрения, катастрофы не могут удовлетворить теории катастрофизма. Возьмем наводнения: они вызываются выпадением необычно большого количества осадков (как в Месопотамии), цунами - волнами от подводных землетрясений (как на берегах Тихого океана) или штормовым нагоном воды на приморские низменности (как в Голландии). Любое из таких наводнений может быть столь значительным, что войдет в народный эпос как опустошительное бедствие, уничтожившее всякую жизнь. Но ни одно из таких наводнений не могло бы изменить весь облик Земли. Эффект его в любом случае остается местным. Только если такие наводнения случаются постоянно, они могут приобрести геологическое значение. То же относится и к извержениям вулканов. Описанное Плинием Мл. извержение разрушило всего три города (Геркуланум, Помпеи и Стабию), расположенные на юго-западном склоне Везувия. И если бы при катастрофе не погиб дядя Плиния Младшего, мы вряд ли имели бы подробный отчет даже об этом крупном извержении.

Случающиеся время от времени наводнения, землетрясения, даже сопровождающиеся извержением, не противоречат принципу актуализма. Эти страшные для человека события, если их рассматривать в масштабах всей Земли, незначительны. Их причины - постоянно идущие геологические процессы, они никогда не охватывают очень больших районов и не приобретают глобального значения.

Ляйель в своих "Основах" подчеркнул эту ограниченность в пространстве и времени любых крупных, с нашей точки зрения, катастроф. В конце первого тома, после описания опустошений, вызванных вулканической деятельностью в районе Неаполя, мы читаем^* [8]: "...признаки перемен, запечатленные на ней [этой области] в течение периода, когда она служила жилищем человеку, могут представиться в веках грядущих указанием на целый ряд oбеспримерных несчастий... Если те, которые изучают эти явления... сообразят многочисленные доказательства часто повторявшихся катастроф, которым подвергалась эта страна, они, может статься, пожалеют о несчастной судьбе существ, коим суждено было жить на планете во время ее зародышного и хаотического состояния, и возблагодарят судьбу, что их счастливому поколению удалось избежать подобных картин анархии и беспорядка". Далее мы читаем: "Но каково же было действительное состояние Кампании во время этих годин жестокого потрясения? Климат, в котором дыхание неба благоухает сладостно и заманчиво - природа сильная и роскошная, не имеющая ничего себе подобного по своим произведениям, - берег, некогда бывший волшебным краем поэтов и любимым убежищем великих людей. Даже тираны создания любили эту заманчивую страну, берегли ее, украшали ее, жили в ней, умирали в ней. Правда, ее жители не наслаждались изъятием из бедствий, составляющих удел человечества; но главное зло, ими претерпенное, должно быть скорей приписано нравственным, а не физическим причинам - бедственным событиям, над которыми человек мог бы иметь некоторую власть, чем неизбежным катастрофам, происшедшим от подземной деятельности. Когда Спартак стал лагерем со своими десятью тысячами гладиаторов в древнем угасшем кратере Везувия, вулкан этот сделался несравненно большим предметом ужаса для Кампании, чем он был когда-либо с тех пор, как снова возжег свои огни" ([8], т. I, стр. 654-655).

^* (Цитируется по русскому изданию: "Основные начала геологии, или новейшие изменения Земли и ее обитателей, Чарльза Ляйэлля", М., 1866, т. II, стр. 61-62. - Прим. перев.)

Как мы видим, трудно дать строгое определение актуализма. Между катастрофизмом и актуализмом нет четкой границы. Может быть, мы смогли бы ее провести, если бы наука давала нам точные количественные сведения обо всех геологических процессах. Тогда можно было бы условиться о точном разграничении, например: движения коры со скоростью до 1 см/год - актуалистический процесс, а более быстрые движения надо считать катастрофическими. Но пока геологу в решении подобных вопросов приходится в большей или меньшей степени опираться на интуицию, а интуиция у каждого работает по-своему.

Возьмем наводнения: подъем воды на 1 м - довольно обычное дело, а 10 м - это уже нечто исключительное с точки зрения бренного человеческого существования. Но если бы мы нашли геологические свидетельства случившегося некогда гигантского потопа, вызвавшего подъем воды на 100 м, неверно было бы говорить здесь об актуалистическом процессе. К счастью для геологов, подобных катастроф, видимо, в действительности не было. Наводнения обычно остаются в пределах 1-10 м, очень редко - чуть выше. Однократное извержение вулкана наносит вред лишь части близлежащей местности. И радиус действия даже самых страшных землетрясений ограничен. Только благодаря неоднократному повторению эти катастрофические с нашей точки зрения, но незначительные в масштабе Земли события могут за тысячи и миллионы лет стать в целом фактором глобального значения.

Неспециалисту, физику или химику, может показаться, что отстаивать столь упорно этот основной принцип геологии - значит ломиться в открытые ворота. В самом деле, что может быть более естественным, чем привлечение сведений о современных процессах для объяснения прошлого? Разве нельзя считать, что это всего лишь частный случай принципа "бритвы Оккама"? Но дело в том, что представление о быстротекущем геологическом времени прочно укоренилось в геологической литературе и в подсознании большинства геологов. Часто говорят, что год человеческой жизни равен миллиону лет в жизни Земли. Каждый кинолюбитель поймет, как изменились бы его фильмы, если бы их прокручивали в миллион раз быстрее. Самое медленное движение коры, например со скоростью 1 мм в год, покажется катастрофическим, если пересчитать его на другой промежуток времени: 1 км (т. е. 1 млн. мм) в 1 млн. лет. В следующем разделе вы поговорим о влиянии такого "сжатия времени", характерного для всей геологической литературы и геологического мышления вообще. Без: этого сжатия невозможно обойтись. Мы не способны представить себе период "хотя бы" в 1 млн. лет; диаграмма геологической истории Земли с мелкими делениями ценой в 1 год не поместится ни в одной книге. Итак, по необходимости мы представляем себе ход геологического времени сильно ускоренным, но надо четко понимать, какие опасности таятся в такой особенности нашего мышления.